Единственный американец в Российской серии дал интервью "Реальному времени".

Татарстанская команда по автоспорту AG Team на днях отмечала в Казани чемпионство в российской серии кольцевых гонок (СМП РСКГ). А за неделю до этого спортивная редакция «Реального времени» пригласила в гости самого необычного члена команды — 49-летнего пилота-спонсора Томаса Джонсона, который в молодости гонял в США в аналоге «Формулы-3». Запутанная история переезда гонщика из Флориды в Казань, перипетии и интриги российского кольца, большие деньги и причины падения зрелищности «Формулы-1» — в интервью американского гонщика нашему изданию.

«Я как рептилия, которую увезли на Северный полюс»

— Томас, прежде всего — как вы попали в Казань?

— Моя жена из Казани, хотя я встретил ее в США, где она жила. Мы встретились, начали дружить. Мой первый визит в Казань состоялся летом 2011-го, и с тех пор я бывал здесь как минимум каждое лето.

— А она по каким делам была в Америке?

— Первый раз по программе «Work and Travel», затем встретила там девушек, которые приехали в рамках той же программы. Девушки решили остаться в Штатах, и она приняла такое же решение. Сначала она работала в больших отельных сетях, например в Нью-Йорке, а затем начала помогать мне в моем бизнесе. Бизнес связан с торговлей, и одним из его направлений была Россия — она стала помогать мне с переводами и использовать контакты, которые имела в Казани. Многие считают, что она получила американское гражданство, потому что вышла за меня замуж, но это не так — она прожила в Америке необходимое по закону для получения гражданства количество лет. Так что, предупреждая ваш вопрос, Надежда вышла за меня замуж не ради гражданства.

— Обычно девушки едут за мужьями в ту страну, где те проживают, а в вашем случае все наоборот — вы приехали в Казань. Как так получилось? Неужели жена заставила?

— Мой бизнес — это внешняя торговля, и он зависит от курсов валют, а когда рубль упал и моя жена захотела вернуться в Нью-Йорк, я сказал: с учетом твоих контактов нам следует поехать в Россию. Там вести бизнес будет удобнее. Хотя, думаю, жена предпочла бы остаться в Нью-Йорке. А в прошлом октябре я встретил Анвара (Анвар Тутаев — второй пилот AG Team, — прим. ред.). Это было за месяц до того как мы собирались поехать во Флориду и потом уехать в Нью-Йорк. Но так как я занимался гонками с юного возраста, и произошла эта судьбоносная встреча с Анваром, то я не смог отказать себе в удовольствии вновь сесть за руль гоночного автомобиля и остаться в Казани.

Если бы у меня были надеты наушники, я бы все время слышал себя, спрашивающего у себя же: ты сумасшедший?

— Вы долго жили во Флориде, там почти круглый год лето. Как вам то, что сейчас творится за окном?

— Все мои морщины — это не возраст, а солнце, которое во Флориде, можно сказать, всегда. В России же очень тяжело. Я как рептилия, которую забрали на северный полюс из жары (смеется). Ну ничего, зато во Флориде страдала моя жена — становилась как красный помидор. «Не хочу двигаться», — говорила. У нас летом очень душно, а в другие месяцы — просто жарко. Мне-то окей, а вот ей нет.

— Полную зиму вы в Казани уже перенесли. Как выжили?

— Уже не одну полную зиму и еще жив, как видите. Если бы у меня были надеты наушники, я бы все время слышал себя, спрашивающего у себя же: ты сумасшедший? (смеется)

«Теперь я говорю друзьям: будьте осторожнее в США»

— Когда вы решили переехать в Россию, близкие не пугали вас мафией, водкой, медведями?

— Да, они меня предупреждали — будь осторожнее, бойся мафии. Это все пережиток холодной войны и 90-х годов прошлого века. Думаю, что все эти стереотипы — продукт Голливуда, потому что в голливудских фильмах все русские — гангстеры. В Америке происходит много диких вещей, а мне говорят: будь в России осторожнее. Я был здесь, когда в моем городе Орландо в ночном клубе произошло крупнейшее в истории массовое убийство. Это я им должен говорить: будьте осторожны! Вообще, в мире много опасностей.

— С русским языком у вас, как я понимаю, пока не очень? (беседа проходила с участием переводчика, — прим. ред.)

— Я ленивый. Нет, я хотел его выучить, очень. Но очень тяжелый язык. Проблема еще со временем. У меня бизнес, гонки. Я начинаю свой день в 8 утра, завершаю в 16. А потом еще общаюсь с Канадой, Нью-Йорком — и так до 23.00. И отправляюсь спать. Когда, скажите мне, найти еще время для русского языка?

— С женой общаетесь по-английски?

— Да. Но она меня обзывает и по-русски. Когда расстроена, называет меня «ж… па» (смеется).

— Большинство иностранных спортсменов в России прежде всего учатся ругаться по-русски. Вы уже освоили сей аспект?

— Я знаю несколько выражений, но не буду их здесь приводить.

   Все, с кем я встречался в Казани и России, независимо от того, татары они или русские, были невероятно добры и радушны по отношению ко мне. Когда мне представляются, я могу определить по имени, русский это или татарин — но и все. По случайному совпадению, в кругу моих знакомых и друзей в Казани больше татар

— Вы, конечно, в курсе, что живете не просто в России, а в Татарстане?

— Да, знаю, и про монголов, и про всю историю — я читал об этом.

— Татары и русские чем-то отличаются?

— Все, с кем я встречался в Казани и России, независимо от того, татары они или русские, были невероятно добры и радушны по отношению ко мне. Когда мне представляются, я могу определить по имени, русский это или татарин — но и все. По случайному совпадению, в кругу моих знакомых и друзей в Казани больше татар.

«Гонщиком можно стать только в юности»

— Перейдем к автоспорту. Если меня не ввели в заблуждение, вы даже гоняли в «Формуле-3»?

— Это было в США, и тогда эти гонки назывались «Формула-2000». Это эквивалент «Формулы-3». Я начинал в них, но быстро перешел в «Формулу Форд» — это более скромные и доступные гонки. Они так называются, потому что спонсируются компанией «Форд», которая поставляет двигатели.

— И как успехи?

— В молодости, особенно с 18 до 23 лет, результаты были хорошими и моя карьера шла в гору. Моя мама считала, что быть гонщиком опасно, но родители до поры до времени не препятствовали моей карьере. Я гонялся все быстрее, и некоторые люди в Орландо планировали направить меня в «Инди». У моего отца есть хороший друг, его сын, мой ровесник, выступал в «Инди» и разбился. И отец ходил к другу на похороны, и они смотрели в глаза друг другу. И тогда мои родители решили, что мне надо заканчивать с автоспортом. Мама считала, что болиды «Формулы» очень опасны. Папа предлагал перейти в Туринг (спортивные кузовные авто, — прим. ред.), но я пересаживаться на эти машины не хотел. В общем, тогда разговоры о продолжении карьеры и сама карьера завершились. В 32 года закончил.

— А родители вообще в курсе, что в Казани вы взялись за старое и гоняете?

— О да, они смотрят каждую гонку онлайн. Встают очень рано из-за разницы во времени и смотрят. Они спокойны — эти гонки намного безопаснее, чем на болидах. Поэтому у родителей нет страха. И вообще этот страх был всегда только у них, не у меня. Знаете, у гонщиков всегда есть странное оправдание риска. Когда они видят, что кто-то из друзей погиб, то меняют машину или еще что-то. Мы до конца не понимаем риск и к себе катастрофы коллег не примериваем. В молодости страха нет, и если ты этим спортом занимаешься с молодых лет, то уже привыкаешь к адреналину и не боишься опасности. Это и есть психология гонщика. Некоторые друзья покупают быстрые автомобили, когда им 40 лет и думают заняться гонками. Но на самом деле у них это не получится — они не смогут побороть до конца страх. Это касается даже банальных прыжков с тарзанки — начинать надо рано. Один мой друг, который поздно решил гоняться, погиб на Порше, другой получил тяжелые травмы.

— Как вам гоняется в российских соревнованиях после американских гонок? Не скучно?

— Вообще нет. Везде есть топ-десятка гонщиков и эти топ-10 будут топ-10 в любых соревнованиях — и здесь, и в Америке. С ними интересно бороться и соревноваться. А вот те, кто ниже, в США не преуспеют. Кстати, и организация в РСКГ ничуть не хуже, чем в Штатах. Уровень соответствует FIA (Federation Internationale de l'Automobile, Международная автомобильная федерация, — прим. ред.).

Мы до конца не понимаем риск и к себе катастрофы коллег не примериваем. В молодости страха нет, и если ты этим спортом занимаешься с молодых лет, то уже привыкаешь к адреналину и не боишься опасности. Это и есть психология гонщика

«Жаль инженер команды не заткнул меня»

— Как вы оцените закончившийся сезон для AG Team?

— Для команды сезон отличный — мы чемпионы. А для меня не очень. Много времени заняло понимание того, как надо гоняться на переднем приводе. В США ездил на заднем. Я хотел, чтобы наш инженер настраивал мою машину так, чтобы я чувствовал, что она идет задним приводом. Но после 4-го этапа я сдался. И на следующем этапе в Москве они настроили машину как нужно. Раньше из 24 машин в пелотоне моя была настроена совсем по-другому, чем остальные 23. И я сказал инженеру — ты настраивай как нужно, а я уже сам разберусь. И это было правильное решение — в Москве я финишировал 9-м, в Сочи 6-м. Моя ошибка была в том, что на протяжении четырех первых этапов я пытался быть инженером, хотя я совсем не инженер. Мой инженер Дмитрий Дудин был слишком вежлив, чтобы сказать мне, что я неправ, а надо было сказать: «Заткнись и езжай, тут я настраиваю авто» (смеется).

— Ваша команда далеко не самая богатая в чемпионате — и вдруг первое место. Это переворачивает стереотип о гонках как о «спорте кошельков».

— У команды «Тойота», которая выступала давно с Ральфом Шумахером в «Формуле-1», бюджеты были огромные, но результатов не было и они сдались. То есть деньги действительно решают не все. И Айдар Гузаиров, основатель нашей команды, вместе с Анваром набрали команду, включая Пашу Кальмановича из Тольятти, чемпиона России по ралли-кроссу. Паша нашел своих инженеров, того же Дмитрия Дудина, и это все так совпало, что в первый полноценный сезон команда по кольцевым гонкам и в ралли-кроссе AG Team стала чемпионом. А в зимний сезон Тимур Тимерзянов, выступавший за нас, стал чемпионом России по зимним трековым гонкам ( интервью Тимура нашему изданию, — прим. ред.).

Думаю, что многие уже сформировавшиеся и стабильные команды недоумевают — откуда эти ребята, как смогли такого добиться в дебютный год? Многие мои друзья из Европы смотрели видео гонок с нашим участием и сказали, что у команды очень высокий уровень презентации. Все они очень впечатлены. У нашей команды свой видеоблог на «Ютьюбе», и мы выкладываем все гонки в онлайн и ведем очень активную работу в соцсетях. Так что наша работа ведется не только на трассе, но и в офисе.

«Счастлив в Казани, но все решают деньги»

— Задача команды на будущий год понятна — у чемпионов это всегда защита титула. А какую задачу ставите перед собой лично вы?

— Это зависит от того, в каком классе я буду выступать. Для любого гонщика в России самый высокий уровень — это топовый класс туринга TCR. Но это зависит от денег, там на содержание команды нужно в четыре раза больше средств. Я сейчас ищу спонсоров среди американских компаний, работающих в России. Спонсоров найти нелегко, если найду, то, конечно, буду участвовать в этом классе. Если не найду, продолжу соревноваться в национальном дивизионе. Здесь я теперь знаю все трассы и умею ездить на переднеприводной машине. Если хоть в одной гонке не попаду в топ-10, то сильно расстроюсь. Думаю, что здесь должен каждый раз и в топ-5 попадать.

— То есть можете и сменить команду?

— Я не хочу выступать за какую-либо другую команду. Мы здесь как одна семья.

— Вас не задевает, что вы в команде не первый номер? И что вы можете сказать о пилоте-лидере Ag Team Павле Кальмановиче?

— Павел лучший гонщик, чем я. Но даже если бы мы были одного уровня, то первым номером был бы он. Он в совершенстве знает каждую трассу, каждый круг, каждый поворот. Я же гоняю здесь первый год. Гонка проходит в три дня. Время на круге не должно быть больше, чем на квалификационном круге. Очень часто мое время на круге в гонке №2 — самое быстрое время недели. Так не должно быть, а у Павла самое быстрое время — в квалификации. Так что я еще учусь, привыкаю. Но во второй сезон отговорок быть не должно.

 Я счастлив здесь. Но, конечно, каждый гонщик должен думать о деньгах. Если мне скажут — участие в AG Team стоит тебе столько то, а выступление за другую команду будет для тебя бесплатным, я выберу второй вариант. Но в реальности шанс на это минимален.

«Брагин и в Америке был бы в топ-5»

— Что слышали о Дмитрии Брагине? Он представляет другую татарстанскую команду «ТАИФМОТОРСПОРТ».

— Лично знаю его мало. Так, немного поговорили. Я даже был на отличной базе «ТАИФМОТОРСПОРТа». Брагин оставил очень приятное впечатление. Дмитрий, кстати, не только гонщик, но и основатель своей команды «Брагинрейсингтим», с которой мы соперничали. Сам же Брагин входит в топ-5 Туринг TCR. Представитель международной TCR из Австрии, который был на гонках, сказал мне, что Дмитрий и в Америке легко войдет в топ-5. Он классный пилот.

— Вы в Казани на неопределенный срок или рассматриваете другие варианты в Европе или Америке?

— Я счастлив здесь. Но, конечно, каждый гонщик должен думать о деньгах. Если мне скажут — участие в AG Team стоит тебе столько-то, а выступление за другую команду будет для тебя бесплатным, я выберу второй вариант. Но в реальности шанс на это минимален. Так что если и тратить деньги, то только в AG Team.

— Все пилоты делятся на тех, кому платят деньги, и на пилотов-спонсоров, которые сами платят командам. Вы пилот-спонсор из-за возраста?

— Да, я уже старый, поэтому плачу деньги (смеется). Но я не один такой. Есть 57-летний Габриэле Тарквини. Он раньше гонялся в «Формуле-1», затем перешел в World Racing Touring. И не просто соревновался с молодыми, но и занимал призовые места на нескольких этапах WTCR. 57 лет и гонки — вот это цель. Правда, у него нет жены и детей. Он, наверное, спит с болидом (смеется).

— В России автогонки — очень дорогой спорт, и попасть в него даже самым талантливым детям невозможно. А как в Америке?

— То же самое, как и во всем мире. За очень редкими исключениями — Михаэль Шумахер, Льюис Хэмилтон. Но большинство автогонщиков в том же «Инди» — из богатых семей. Да, нужны первоначальные навыки, способности. Но и деньги, чтобы иметь возможность эти навыки показывать. Без денег талант не продемонстрируешь.

Сегодня технологичность настолько развита, что болидом намного легче управлять. От пилота сегодня зависит куда меньше, поскольку болиды во многом автоматизированы. Все рычаги, переключатели. Да, кстати, согласен: и сами гонщики раньше были интереснее

«Сейчас от пилотов «Формулы-1» мало что зависит»

— Поговорим о «Формуле-1». Думаю, что гонки времен Шумахера, Култхарда, Баррикелло, а еще раньше Мэнселла или Сенны были менее технологичными, но зато гораздо более интересными и интригующими. Ваше мнение?

— Сегодня технологичность настолько развита, что болидом намного легче управлять. От пилота сегодня зависит куда меньше, поскольку болиды во многом автоматизированы. Все рычаги, переключатели. Да, кстати, согласен: и сами гонщики раньше были интереснее.

К примеру, раньше в «Формуле Форд» была очень сложная система переключения передач. И обычный человек не смог бы перейти с третьей передачи на вторую. А сейчас «право-лево» — и все. Если поставить ТВ-камеру на педали (у ног пилота) в 70-е годы и сейчас и сравнить, какие манипуляции он совершал тогда и как легко это происходит сейчас, то станет понятно, насколько этот процесс упростился.

— А вы не в курсе, в «Формуле-1» или ФИА есть планы ограничить эту технологичность автомобилей, чтобы и пилоты посоревновались тоже?

— К сожалению, такого не будет. Ф1 не устанавливает правила, она находится под большим влиянием производителей авто. Концерны обкатывают на гонках технологии, которые собираются внедрять в поточное производство автомобилей. Раньше от звуков проносящихся болидов вылетали стекла. Сейчас же, к примеру, производители внедряют бесшумные двигатели. Это уже не так захватывает дух, но это продается. А пилоты — это лишний отвлекающий фактор для анализа болидов концернами. Роль гонщиков в «Формуле-1» и дальше будет сокращаться.

— А может быть поэтому «крейзи рашн пайлотс» — Петров, Квят, Сироткин появляются в Ф1, но показать себя не могут? Как раз потому, что гонка слишком технологичная, а это не соответствует российскому менталитету?

— Квят — большой талант. Помню, как мы с отцом смотрели его первую гонку под дождем. А дождь несколько выравнивает машины, и он показал талант. Квят в свой первый сезон в «Формуле-1» находился под огромным давлением, а под давлением так просто сделать ошибку. А он в дождь финишировал девятым, и, помню, отец сказал мне: у этого парнишки талант. Петров неплохой пилот. Но Квят, думаю, вернется в Ф1. Надеюсь, все у него получится.

— А Сироткин как?

— Не знаю, что о нем сказать, потому что болиды его конюшни «Уильямс» в этом сезоне не очень хороши. Тяжело оценивать.

 В гонки вкладывают деньги, все это круто, заводит первые три года. А потом эффект новизны проходит, и ему (олигарху) хочется чего-то новенького. И он думает — сколько я потратил на это денег, лучше заняться чем-то другим

«Отец Стролла купил команду Ф1. Все решают деньги»

— Сироткину всего 23 года, но он уже сейчас, по сути, пилот-спонсор. «Уильямс» получает неплохие деньги за пилотаж Сергея. Не рано?

— Это уже мелочи по современным меркам. В «Формуле-1» у 20-летнего канадского пилота Ланса Стролла отец — миллиардер. И он просто купил команду «Форс Индия», чтобы его сын был в «Формуле-1». Как пела группа ABBA — «money, money, money», в автоспорте все решают деньги. Особенно в Ф1. И неважно, кто именно пилотирует. Тот же Стролл гоняет без какого-либо давления со стороны команды, спонсоров. Знаете, давление много значит. Раньше я гонял за команды отца, друга отца, которого знал с детства. Выигрывал гонку — отлично, не выигрывал — ничего страшного. А когда стал выступать за AG Team, то почувствовал это давление. Никто на меня его не оказывал, я сам его на себя оказал. Я чувствовал, что если покажу не очень хорошие результаты, то расстрою не только себя, но и команду.

— Почему у России до сих пор нет своей команды в «Формуле-1»? Деньги есть, и очень большие.

— У вас была «Маруся»…

— И где она сейчас?

— Не знаю, может быть, гонки не очень интересны русским олигархам. А вот хоккей интересен, и они покупают хоккейные команды. В гонки тоже вкладывают деньги, все это круто, заводит первые три года. А потом эффект новизны проходит, и ему (олигарху) хочется чего-то новенького. И он думает — сколько я потратил на это денег, лучше заняться чем-то другим.

— Вы любите другие виды спорта? В Казани достаточно высокого уровня хоккей, футбол, баскетбол, волейбол. Куда-нибудь ходили?

— Да, я был на трех играх «Рубина» и на трех играх «Ак Барса». Выбираю «Ак барс». Почему? Хоккей быстрее, а я люблю скорость. Во Флориде тоже есть своя хоккейная команда, но на нее ходят только те, кто приехал из Нью-Йорка. Люблю смотреть хоккей, футбол слишком медленный. «Рубин» ни при чем, просто сама игра медленная. По телевизору предпочел бы американский футбол. Конечно, играть в него никогда не смог бы (смеется).